Когда я был большим, я не боялся машин.
Мой папа — снежный барс, покоритель вершин,
И с девяти до пяти я работал героем.
Я вылетал из окна лишь только цель видна,
Выпивал по два баллона молодого вина
И учил Брюса Ли кордебалету и хождению строем.
Я видел цель вдали, имел жену Натали,
Ходил на край Земли, и Сальвадор Дали
Никогда не торговался, покупая у меня картины.
И я летал по ночам, напоминая сыча,
Сочинил ча-ча-ча и лечил Ильича
От простуды, геморроя и скарлатины.

Когда я был большим, я проглотил аршин.
Меня смотрел Чумак, но ничего не решил,
И я потом сто лет подряд не проходил в ворота.
Я изобрел рассвет, придумал группу «Секрет»,
Нарисовал на стене БГ то, чего нет,
С меня писали портрет Архимед и Нина Рота.
И я ходил по домам очаровательных дам,
Со мною жил Моше Даян и Саддам,
Мы принимали »Агдам» и зимой и летом.
Но только как-то раз беседа не задалась,
И тогда один другому взял и высадил глаз,
Но никогда потом не вспоминал об этом.

Когда я был большим, я не курил анаши —
Я покупал гашиш в конторе Чана Кай Ши
И не тужил, и сладко жил, но всё-таки помер.
Меня несли на руках ну все, кому не лень,
И по планете был объявлен нерабочий день,
И Владислав Третьяк в знак печали сменил свой номер.
И каждый колокол в стране потом звонил по мне,
Моё имя написали на Великой Стене,
Моей жене подарили Магадан и остров Вуду.
Но с той поры прошло уже две тысячи лет,
И я опять пришел на этот белый свет,
Но боюсь, что таким большим уже больше не буду.
Но боюсь, что таким большим уже больше не буду.
Но боюсь, что таким большим уже больше не буду.