Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла
Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела

Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, — идешь, никого не заметишь
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни:
Далеко в шалаше голоса — не поймешь, не ответишь

После чаю мы вышли в огромный коричневый сад
Как ресницы, на окнах опущены темные шторы
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы

Я сказал: виноград, как старинная битва, живет
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке:
В каменистой Тавриде наука Эллады — и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки

Ну а в комнате белой, как прялка, стоит тишина
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена,
Не Елена — другая — как долго она вышивала?

Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно
Одиссей возвратился, пространством и временем полный

Одиссей возвратился, пространством и временем полный
Одиссей возвратился, пространством и временем полный