С нами,
Торговец снами.
Аминь.
С нами
Торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами
Торговец снами?
Он продаёт нам сны, и мы живем этими снами.

Медленно плыву по району, повесив тень на фонаре,
Смерть рядом крутит бумагу, лютый грех.
Я давно в игре, и наша игра для местного Мегрэ — мигрень.
В багажнике валяется хуёво прожитый вчерашний день.
Нет смысла жить, и в отсутствии смысла виден смысл,
Хотя тут люди-окурки, люди-крысы, люди-огрызки.
Миссис Смерть покроет не оправданные риски,
Когда район на район, когда триста на триста.
На район выбираюсь, покинув ночлег,
Темнота, ты на чьей стороне?
На углу заснул раскумаренный чел,
Под ногами — ебаный кровавый ручей.
«Вызовите врачей!»
Но в округе так много пираний-рвачей,
Зачем, палачи, вы нарожали нас, голодных, злых сволочей?
Город-преступник? Хуй там. Я — тут преступник.
Днюху отмечаю после каждых прожитых суток.
Саша сказал сухо: «Приступим».
Закипела водичка в кастрюле,
Мир замер в секунде,
Сопли, слюни, все приснули.
Торговец снами с нами, и мы верим в цветные сны,
Ведьма, что нас ждёт? Ты карты раскинь.
Я поплыл, мир поплыл, я в этом мире — белый кит,
И вдруг голос Богини велит
Мне: «Покинь этот берег»
Лёд под ногами трещит, уркаганы орут на углу в балагане,
Для них лабает одноглазый монах их судьбы на органе.
Плеер зажует плёнку, и я перезаряжу плётку,
И тихо поплыву по течению, сев в надувную лодку,
Ты давай с нами.

С нами,
Торговец снами.
Аминь.
С нами
Торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами
Торговец снами?
Он продаёт нам сны, и мы живем этими снами.

Родной район без pine, из панельных спален,
И в самом его центре — пятиэтажный Сталин.
Мы из развалин, мы их развалим, районы за нами.
Сальто, на хуй, ещё сальто, скачи, еблан, как Олежка Газманов.
И день этот будто бы буторный клоун,
Не смешной и не злой, никакой он.
Терракотовый воин, поеденный молью,
Молит и воет, воет и молит.
Бабочка мёрзнет в ночь на углу,
Бабочка банчит своим телом, усаженным на иглу.
Бабочка плачет, танцуя без платья перед тем, кто ей платит за боль,
Бабочка плачет, бабочка знает, что скоро превратится в серую моль.
Папа Жеки на ПЖ, но папин ствол не заржавел,
Каждый из нас не жилец, но нас не жалеет,
Прикроет Никола-угодник или бронежилет.
Я скидываю хвосты, прошаренный урбанистический ящер,
Три пропущенных на трубе, нет сил и на один исходящий.
Жизнь — горькая штука, сделаю её слаще,
Я убиваю себя, и делаю это блестяще.
Мы — не дяди с Лубянки, мы — не ребята из Кремля,
И пусть твой позвоночник лом, мы тут чтобы ломы искривлять.
Мне пора идти наверх, к отцу,
Доиграю с костлявой в нардишки, партейка подходит к концу,
Так что, братья, скоро буду с вами.

Я вчера видела странный сон. То, что я вчера видела…
Я должна сказать тебе, что я видела вчера странный сон, потому что ты улыбался.
Мне страшно, потому что я знаю, что значат такие сны.

С нами,
Торговец снами.
Аминь.
С нами
Торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами
Торговец снами?
Он продаёт нам сны, и мы живем этими снами.

Я просто когда волнуюсь, я всегда ем.
Ты когда мне звонишь, я всегда волнуюсь.
А особенно, когда я увидела тебя во сне вчера.
А что за сон?
Сон был странный, потому что ты был счастливый, и ты смеялся.
И на самом деле мне немного страшно, потому что я знаю, что значат эти сны.
Не понимаю…
Ты устал?
Да.
Скоро отдохнёшь, не переживай.