А сечку жрите, мусора, сами, ушатый кумовой, торчи в сидке,
А завтра брошусь я к своей маме: Всё отмотал, пришла же откидка.
На Сотке мне Тягун сказал: «Сядь-ка. Ты не спеши, а то ведь забудешь, —
Зайдёшь в слободку — там живёт Надька, скажи ей: от меня, — и жить будешь».

Уже и солнце высоко в небе, и мало-мальски в голове ясно,
Да я бы спился, каб с тобой не был, — от горя, потому как нет счастья.
Законов нет на них: ведь зэк — падаль, от коммунистов — беспредел всюду,
По мне — так раз гульнуть — да жить надо, под молотки «козлов» всех, бля буду!..

Давай, давай, красючка! Не в кредит танцуешь — новыми пятихатками плачу!
Да ты выпей, красотуля, шампанского, выпей на брундершафт с Менахемом —
он месяц, кроме своей баранки, ничего не щупал! Давай, давай, милая, тверичанка моя!
Ты ж ножками, ножками давай! Душа ж за Россию болит!

Так думай сам, куда идти к доке, дела потом, я — в слободу к Надьке.
Надюха центровая, вся в соке, — открыла дверь — я онемел: «Здрасьте!»
И нашу жизнь — её кропит кольщик. Надюха лечит, как бальзам рану.
Спасибо, милая, за ту ночку, которую провёл в любви храме.

И нашу жизнь — её кропит кольщик. Надюха лечит, как бальзам рану.
Спасибо, милая, за ту ночку, которую провёл в любви храме.