Как на хуторе пели песни в ночи парубки.
И луна, в Днепре отражаясь, плыла вдоль реки.
Лишь Лукьян мрачен был и горилку пил.
По своей жене, что на днях схоронил, горевал.
Накануне в мир загробный проход отыскал.
Как туда он сходил, то и дело твердил.

Видел Вия — вот те крест!
И бежал я прочь из проклятых мест.
Поднял веки он и мне

Больше не плясать с вами при луне.
Лишь во тьме жену он свою разглядел за спиной
Кто-то заревел: «Как явиться суда смел живой?»
Мне в глаза посмотри. Сам умрешь до зари.
Эх, мать честная!

Видел Вия — вот те крест!
И бежал я прочь из проклятых мест.
Поднял веки он и мне

Больше не плясать с вами!
Бес Лукьяна обуял.
Видит, хутор вдруг преисподней стал.
Видно правду Вий сказал,
Осушив бутыль, он замертво упал.
Эх, упаси вас Бог, друзья, увидеть Вия, мать-земля,
Страшнее твари в своих недрах не таила.
В глаза взглянул ему — и ждет тебя могила.
Где вечный мрак и смрад, там он живет
И лишь безумец в его логово пойдет.