Мы с ним росли в одном дворе и я открою вам секрет:
У нас с Сэменом папа был один, ни он, ни я его не знал,
По детям папа не скучал, держал галантерейный магазин.
Известно, детям без отцов так не хватает леденцов,

И мама — вечно пьяная домой, и вот в семнадцатом году
Сэмен в горячечном бреду поклялся папане сделать «Боже ж мой».
За двадцать пять «лимонов» он купил подержанный «вессон»
И в магазин зашёл, как джентельмен.

Снял шляпу, в розыск позвонил и пол-обоймы разрядил
Папане в пузо, точно в манекен.
Они приехали тотчас и били Сёму сгоряча,
За это он их люто невзлюбил.

Едва завидев «легаша», кричал себе Сэменчик: «Ша!
Ты помнишь всё, ты их приговорил!»
Шикарно жить Сэмен любил и он с любою властью был
В принципиальных разногласиях.

За Николашкой он сидел, Керенский дал ему расстрел,
Совдепы им Кресты украсили.
Но он нигде не «кочумал», он жить любил, он риск искал,
И он себя, конечно, не сберёг.

Две пули в голову ему во время шухера в Крыму
Влепил голубоглазый паренёк.
В руке холодной нож сжимал, дождь кудри тёмные трепал,
А он лежал и в сумерки глядел…

Прошло неполных тридцать лет с тех пор, как к Настеньке в буфет
Зашёл король галант и прочих дел.
Прошло неполных тридцать лет с тех пор, как к Настеньке в буфет
Зашёл король галант и прочих дел…