На одесском на майдане шум-переполох,
Полицмейстер Геловани проглотил свисток.
Да потому что утром рано у его жены
Кто-то из моих жиганов позабыл штаны.

Бедный обер-полицмейстер бегает, кричит,
А его мадам без чувства бледная лежит.
Ну не могла она Сэмену ночью отказать,
Ну, ежли мужа нету дома, ежли не с кем спать.

Мой братан для марафета бобочку надел,
На резном ходу штиблеты, лорд их не имел.
Клифт парижский от Диора, вязаный картуз.
Ох, кому-то будет цорес, ох, бубновый туз!

Ровно в полночь на диване Сема, сняв костюм,
Кушал с бабой Геловани вяленый изюм.
Словно луч от паровоза, взгляд его скользит
По буфету, где, наверно, золото лежит.

Губы жаркие целуют девичье лицо,
А пальцы цепкие снимают с камушком кольцо.
Но темперамент ее южный он не рассчитал,
И в момент не самый нужный урка закричал.

Тут ворвался Геловани в вязаном белье
И увидел уркагана в женином колье.
И пока он свою челюсть двигал взад-вперед,
Князь и гордость Молдаванки двинул в огород.

Вот.