— Алло, алло, давай в налёт! Банд-элемент собрал свой слёт.
Менты, гоните быстро «воронки»!
Алло, алло, ну кто-нибудь! Я выхожу на честный путь.
Ответьте, Уголовка, мужики!
Я подписку о невыезде дала,
Делала всё то, что раньше не могла:
Я отстирывала кровь, позабыла про любовь
И на хате их с пельменями ждала.
Не хочу я подыхать за бандитскую кровать,
Я шалавой не была, да и не быть.
За домашнюю лапшу «Бланши» каждый день ношу.
С чистой совестью хочу их заложить.
Когда дрова колол сосед, я каждый раз просила: — Дед,
Оставь хоть кубометр орлам моим.
Они придут, попьют, пожрут, платок, как кость, в лицо швырнут,
Потом заснут, тряпьё в зобу стоит.
Даже псы за миску руки лижут нам.
Далеко ли, близко мужняя жена.
А я ребёночка хочу, чтоб прижался он к плечу,
Пусть блатного, но отца — другим хана.
Эй, легавый! Плохо слышно, в трубку дунь!
Дом восьмой, пиши, в Апраксином ряду.
Но смотри, не фраернись, там волын, пойди пригнись,
Это всё ты, «мусорок», имей ввиду.
Эх, Маруся, видать, своё ты отжила,
А в Сочи так и не была, Маруся!
Эх, Маруся, любовь — копейка, жизнь — грош.
Идёшь прямёхонько на нож, Маруся!
Ну всё, прощай, мой «мусорок», сплела я шёлковый венок,
Не жить мне после этого всего.
Ревмя ревёт по ним тюрьма, но как в романе у Дюма:
«Один — за всех и все — за одного».
Воровайка знает лишь один закон:
Заложила — значит, ставь себя на кон.
Жизнь красивая была, только что-то очень зла,
А разборки с фраерами — что за понт?
Не хочу я подыхать за бандитскую кровать,
Я шалавой не была, да и не быть.
А раз так — прости-прощай, ты, служивый, обещай
На могилку иногда ко мне ходить.
Эх, Маруся! Видать, не ловишь ты мышей,
Зазря сдала ты корешей, Маруся!
Эх, Маруся! Своё оттянем — разорвём.
Зачем связалась с «мусорком», Маруся?
Эх, Маруся! А Коля так тебя любил,
Не ел, не пил — тебе копил, Маруся!
Эх, Маруся! Не впадлу срок ему висеть,
Гнилая вышла карусель, Маруся!
Эх, Маруся! Господь — не фраер, Бог — не лох.
Зачем тебя так повело, Маруся?
Эх, Маруся! Волчара дохнет — не дрожит.
Но как теперь нам дальше жить, Маруся?